— Есть, — ответил тот, и через секунду пулемёт выпустил две длинные очереди, выбив искры из асфальта и борта какого-то джипа, за которым укрывался морф.

Эхо выстрелов метнулось по узкой улице, отражаясь от стен, раскалывая воцарившуюся в этих местах мёртвую тишину. Казалось, весь город должен был подскочить в испуге от такого нарушения его кладбищенского покоя. Но ничего особого не произошло, тварь сразу перескочила за угол, не дав её рассмотреть, а второй морф так и не показался. Зато в дальнем конце улицы появились сразу четыре мертвяка, а ещё один вышел из распахнутых дверей трактира, решительно направившись к нам.

— Сняла? — спросил я Татьяну и, не дожидаясь ответа, скомандовал Шмелю: — Поехали, хватит стоять. По прямой до площади Воровского, там разворачиваемся, а затем обратно.

Два раза повторять не пришлось, стоять тут было откровенно неуютно. Мы рванули вперёд, из окна нам на голову никто не прыгнул. Лихо проскочили до конца улицы, обогнув мертвяков и ни на какие заторы с завалами не натыкаясь, на скорости развернулись вокруг памятника стоящего в дикой позе наркома, затем поехали обратно. Татьяна прилежно продолжала снимать, ни на секунду не отрываясь от видоискателя, а мы с Большим крутили головами по сторонам, старясь не упустить ни единой детали.

— Миш, налево, на Рождественку, — подсказал я Шмелю заранее согласованный маршрут, на что он лишь молча кивнул и свернул куда следовало, не забыв включить поворотник.

— И направо, — добавил я через несколько секунд. Наша маленькая колонна занырнула на Пушечную улицу, снова сбросив скорость.

— Вон у того проулочка, что налево отходит, притормози, — сказал я.

— Понял, — снова кивнул Шмель.

Два длинных дома, приставленные своими торцами к задней стене Технической библиотеки, образовывали вместе с ней эдакое вытянутое «П». И левая ножка этого самого «П» нам и была нужна. Если удастся загнать туда машины, то получится неплохо укрыться, образовав перед собой узкое простреливаемое пространство. Правда, этот неплохой, но очень предварительный план здорово спутался наличием поблизости морфов, потому что они могли атаковать откуда угодно и даже сверху.

Въезд в этот проулок раньше был закрыт массивными коваными воротами, сейчас гостеприимно распахнутыми нараспашку. Заезжай — не хочу, никаких проблем, а планируя, мы больше всего опасались, что придётся что-то взрывать или ломать.

Но тут моментик — изобилие окон с двух сторон очень напрягает. И прятаться здесь как-то сразу расхотелось, и даже проходить с этой стороны, хотя именно отсюда нам идти и придётся. Дверь чёрного хода к тому же с обратной стороны, так что первоначальная задача ещё усложнится — в ту сторону никакого обзора, что угодно может случиться, и ни огнём не поддержать, ни маневром.

Я даже на машине туда соваться побоюсь — застрять можно просто-напросто. А если начнётся стрельба да подтянется толпа мертвецов, которые наверняка где-то поблизости в спячке пребывают, то отсюда и не вырваться будет, даже на грузовике, не говоря уже о «козликах».

— Не-э-эт, сюда мы не поедем, — решительно заявил я. — Такой план не пойдёт, будем думать о другом. Давай помалу до поворота.

Словно для иллюстрации моих слов, в дальнем конце проулка появился мертвяк, за ним ещё один и ещё. Точно, добудились мы их. Эхо от наших моторов громкое, мечется между стенами испуганно и нервно, и если они во сне своём звуки фильтруют, то даже до их гнилых мозгов должно было дойти, что кто-то завтрак привез, нас то есть. А тут мы ещё и из пулемёта постреляли, так что вполне достаточно себя обозначили.

Машины снова тронулись с места, доехали до поворота на Неглинную, почти завершив объезд квартала. Снова перед нами возникла обгорелая громада Центрального универсального магазина и прилегающее к ней здание Малого театра, тоже выгоревшее, так, что крыша провалилась в обугленную коробку. Жаль, накрылся храм искусств.

— Внимание, где-то справа морф! — оповестил я всех, после чего скомандовал Шмелю: — Давай налево.

Это я уже внёс по ходу изменения в маршрут — меня осенила некая идея.

— Налево? — немного удивился Мишка. — Мы же в Камергерский собирались.

— Нет-нет, давай в Театральный проезд, — решительно объявил я. — Не тормози. И с Театрального налево, в сторону Лубянки, сворачивай.

— Как скажешь, — пожал плечами Мишка.

— А чего так? — поинтересовались с заднего сиденья хором Большой с Татьяной.

— Возле библиотеки прятаться нельзя, обложат и сожрут, — ответил я. — Тем более что мы за пару минут сразу двух морфов видели. С этим согласны?

— Ну… да, — кивнул Большой. — А здесь что?

— Большие, открытые, просторные, отлично просматриваемые во всех направлениях пространства. И полное отсутствие заторов, — объявил я.

— На ходу подмётки будем резать? — уточнил Большой. — Кататься, озираться и одновременно мародёрить библиотеку?

— Почти угадал, — кивнул я, сделав вид, что не распознал ехидства.

Мал ещё ехидничать, даром что Большой. Пусть себя проявит в деле сперва, а потом прохаживается по поводу мудрости начальства.

Развалины Малого театра, ещё воняющие гарью, остались по левую руку, и машины вырвались на почти бесконечный простор самой широкой из центральных улиц. Как я и ожидал, никаких заторов, препятствий и мест, удобных для засады, здесь не было. Слишком много открытого пространства, слишком много возможностей для маневра. И никакой морф скрытно не подберётся.

— Класс… — пробормотал я в настоящем восхищении.

— Что, есть идея? — оживился Шмель.

— Есть, как же не быть-то, — подтвердил я его догадку. — Очень хорошая, правильная такая идея, которая обязательно должна сработать. В общем, давай от Лубянки на Новую площадь, оттуда вниз до Славянской, там разворот, в Лубянский проезд не лезь, а обратно езжай, тем же маршрутом, и так до Манежа, до поворота на Воздвиженку. Это и будет нашим маршрутом, если там всё в порядке.

— Ты что задумал, Серый? — спросила Татьяна.

— Классно я всё задумал, — гордо ответил я. — Доберёмся до расположения — расскажу, всё же обсуждать надо. Коллегиально.

— Верно, — кивнул Мишка. — Коллегиальность — первое дело, если под пивко. Давай ещё и баню снова закажем на сегодня, хорошо пошла в прошлый раз. Как ты?

— Да без проблем. В бане самый кворум соберётся.

Александр Бурко

15 апреля, воскресенье, день

С утра Бурко встречался с директором АЭС Ларионовым и полковником Кузьменко, начальником её нынешней охраны или командующим армией — чёрт знает, как следовало называть новообразованные вооружённые силы новообразованного крошечного государства, сконцентрировавшегося вокруг неиссякаемого источника энергии. Приехали они вчера с вечера на машинах, с большой охраной, и были приняты как почётные гости. Бурко даже неслабо напился с ними с вечера, хотя всю жизнь злоупотреблять алкоголем избегал. Но такая воздержанность была хороша в том кругу, где он вращался раньше, а вот в компании энергетика и военного была противоестественна, так что привычки приходилось менять.

В общем, пили, в бане парились, шашлык ели. О делах говорили мало, лишь в общих чертах, да и то тостами, и только сегодня перешли к деталям. Обе стороны признавали свою кровную заинтересованность друг в друге. Если верить тем данным, которые предоставил Ларионов, они способны были снабжать энергией близлежащие объекты ещё в течение восьмидесяти лет как минимум. Все энергоблоки, кроме одного, глушились, а заодно в будущем использовались как запасные, работающий же переводился на максимально экономный режим. В общем, можно было поблизости к Удомле даже промышленность развивать, электричества хватало за глаза.

Нуждались и они в Бурко, который твёрдо подминал под себя всю область на северо-запад от Твери, а заодно и сам город, в котором, кроме мертвецов, никого уже не было. Но он включил его в зону своих интересов, не давая там никому мародёрствовать бесконтрольно. И даже выставил посты на дорогах с противоположной стороны, полагая, что полноценно разграбить его можно, лишь пользуясь дорогами, а без них много не вынесут.